Яковлев В.И.(1934-1988) "Рыба в космосе" 1990-е г

Владимир  Игоревич Яковлев (15 марта 1934, Балахна — 10 октября 1998, Москва) —  яркий известный русский художник,  представитель неофициального искусства.Нервная, шикарная , экспрессивная работа  Яковлева В.И. ."Рыба в космосе."   1990-е гг. КОЛЛЕКЦИОННАЯ ВЕЩЬ!!!    Бумага, фломастер.  Размер работы  21 см х  30 см . В правом нижнем углу авторская подпись  Данная работа происходит из  известной коллекции Ларисы Пятницкой (Лорик).Наверное, в и так не самом благополучном мире второго русского авангарда,  Владимир Яковлев (1934-1998) был самым пронзительным, неприкаянным и щемящим  душу персонажем. У него с детства все было плохо. Иногда – очень плохо. Он  проучился только в четырех классах школы из-за заболевания щитовидной железы. С  одиннадцати лет он наблюдался у психиатра. В 16 лет из-за какого-то нервного  потрясения он стал терять зрение: ему был поставлен диагноз – кератоконус. Чуть  позже у него началась шизофрения. К середине 70-х гг. Яковлев практически  полностью потерял зрение, работать он мог, только приблизив лицо вплотную к  картинке**. И большую часть сознательной жизни он провел в разных  психиатрических заведениях – клиниках, лечебницах, интернатах. Ко всему к этому  он еще был евреем.Конечно,  никакого художественного образования он при такой жизни не получил. Но в юности  он успел поработать последовательно курьером, ретушером, фотографом и хранителем  фототеки в издательстве «Искусство», где изучал историю искусства самостоятельно  – в издательстве была богатая библиотека. Яковлев  начал рисовать в 1957-м, после фестиваля молодежи и студентов. 23-летний  фоторетушер издательства «Искусство», юноша с пятью классами образования, он был  потрясен новаторскими работами современных иностранных художников. И довольно  скоро сам взялся за кисть. Первыми работами молодого самоучки стали абстракции.  Получаться начало сразу. Друг, художник Лев Повзнер, вспоминал, что в те годы  молодой и полный сил Яковлев быстро получил прозвище «ташист». Сегодня ранних  работ этого периода почти нет на рынке, и даже на выставках их можно увидеть не  часто. Слышал, что большая часть абстрактных работ была увезена в частную  коллекцию и находится за рубежом (вероятно, у Гробмана). Самобытный фигуратив и  узнаваемые всеми образы у Яковлева появились лишь через два-три года после  абстракций, в начале 1960-х. Самые известные из них — портреты, кораблики,  петухи, кошки с птицей (переосмысление одноименной работы Пикассо) и, конечно,  любимые публикой цветы.В  начале 1960-х о Яковлеве знал уже не только узкий круг своих. Информация о  самобытном таланте быстро распространялась через квартирные выставки да кухонные  обсуждения. Одним из первых работы Яковлева стал покупать и продавать подпольный  букинист и человек богемы Александр Васильев — сын кинорежиссера Георгия  Васильева, постановщика фильма «Чапаев». Наперекор всем прочим авторитетным  мнениям, Васильев верил в Яковлева, когда еще ни Цирлин, ни Костаки — никто из  серьезных коллекционеров не воспринимал странного молодого художника всерьез. Вскоре Яковлева поддержали другие разбирающиеся  люди. В 1959-м одну из первых его квартирных выставок устроил переехавший в  Москву из Парижа композитор и музыкант Андрей Волконский. Позже были и другие  квартирные показы (у Евгения Нутовича, у других коллекционеров). Официальные и  полуофициальные выставки были редкостью. В 1962 году каким-то неведомым образом  персоналку Яковлева удалось устроить в Московском инженерно-строительном  институте. А в 1963-м в музее Ф. М. Достоевского состоялась совместная выставка  Яковлева с Эдуардом Штейнбегом. Ее организовал Михаил Гробман. Сам художник и  поэт, автор понятия «второй русский авангард», он в числе первых оценил талант  художника и очень много сил приложил для популяризации его творчества. Отобрал и  устроил у себя в квартире в Текстильщиках постоянную выставку его работ,  продавал его гуаши коллекционерам и заезжим иностранцам, активно обменивал  яковлевские рисунки, а также по мере сил вел их систематизацию и каталогизацию.  Благодаря Гробману и другим деятельным друзьям художника, цветок Яковлева стал,  можно сказать, интеллектуальным тотемом в квартирах интеллигенции. Несколько лет  назад я спрашивал у Гробмана о природе популярности Яковлева. Хотел проверить  свою версию о том, что это «само-раскручивающаяся спираль»: дескать, появление  доступных работ в большом количестве семей само по себе стимулирует рост  интереса к художнику и способствует еще бОльшему расширению круга его  почитателей. Отчасти согласившись, Гробман добавил еще одну интересную деталь:  оказывается, Яковлев иногда давал свои работы не за деньги, а просто так —  повисеть на время. С условием, что если человеку понравятся, то тогда уже их  можно купить. И действительно: пожив с его работами какое-то время, почти все  понимали, что не могут с ними расстаться. И большинство в итоге покупало. Сейчас  многие эти вещи из наследия бабушек и родителей по-прежнему остаются в семьях —  расставаться с ними люди не хотят. Выставочная  судьба Яковлева, с учетом непростых «стартовых условий», сложилась довольно  успешно. Художники брали его с собой в самую гущу важных событий. В 1974 году  Яковлев участвовал в санкционированном властями пленэре в Измайловском лесопарке  (в том, что разрешили после разгона «бульдозерной выставки»). В 1975 году он был  в числе избранных участников знаковой выставки в павильоне «Пчеловодство»  («Вечерняя Москва» назвала ее «авангардом мещанства»). И сразу следом принял  участие в «Доме Культуры» на ВДНХ. С 1977 года Яковлев уже регулярно выставлялся  в Горкоме графиков на Малой Грузинской, 28. Параллельно его работы зрители  видели во многих выставках за рубежом (в составе выездных экспозиций «Музея  русского искусства в изгнании» Александра Глезера и пр.). К счастью, Яковлев  дожил и до самой главной выставки в карьере любого русского художника: в 1994  году его персональная выставка  прошла в Третьяковской галерее.