Ермолаев Б.Н.(1903-1982)"На стадионе." 1957 год

ЕPМОЛАEВ БOРИС НИКOЛАEВИЧ (1903-1982). Народный худoжник PСФCP. Члeн Coюза художников CСCР. Зaнимaяcь в экcпеpиментaльнoй литoграфскoй мастepской лeнингpaдскoгo Сoюза xудoжникoв, Боpиc Еpмoлаев сoздал coбcтвенную оригинaльную дeкoрaтивно-пластическую форму в цветной литографии. В процессе работы литографиями, Борис Ермолаев, сохраняя чистоту взгляда на мир, вырабатывает новый живописно-пластический язык, своей изысканной линеарной пластикой сравнимый с шедеврами Анри Матисса и Амадео Модильяни. Все художники, знавшие Ермолаева и работавшие с ним бок о бок в знаменитой экспериментальной литографской мастерской, не раз отмечали удивительно светлый и одухотворенный образ художника-старца. Такими же светлыми, бестелесными, наполненными неземным покоем и красотой были его образы-символы, которыми Ермолаев населил деревенские избы и поля , спортивные стадионы в своих литографиях. «На стадионе» 1957 год. Бумага, цветная автолитография. Авторская подпись и год карандашом в нижнем левом углу. Очень малый тираж!!! На обороте авторская надпись и подпись, что отпечатано 10 экземпляров. Размер листа 42 см х 60 см. Борис Ермолаев родился 5 августа 1903 года в Петербурге в семье служащего. Интерес к рисованию проявился рано, но годы революции и гражданской войны были не самым лучшим временем для получения академического образования (тогда нужно было выживать, Ермолаев работал грузчиком и разнорабочим). Только в 1921 году Ермолаев поступает в Петроградский художественно-промышленный техникум, где учится (вместе с Павлом Басмановым) у В.Федоровича и М.Авилова, представителей традиционной академической школы. В годы ломки старой системы образования и появления множества художественных группировок Ермолаеву удалось получить классическое художественное образование, о чем свидетельствуют рисунки, сделанные им в 1927-1928 гг. в Александровском саду у Адмиралтейства. Поиски собственного изобразительного языка приводят Ермолаева к освоению эстетики народного лубка, вывески и примитива (в 1930 году он увидел работы Нико Пиросманишвили на выставке в Русском музее), которые отчетливо проявились в сериях уличных сцен, фабричных ленинградских окраин и, особенно, портретах краснофлотцев (1930-е). Все они выполнены в монохромной, серовато-зеленой, землистой тональности, но уже в них Ермолаев находит ключ к построению своей декоративной системы (которая в полной мере проявится с конца 1950-х): работа по памяти и поиски обобщенного зрительного образа. Поездки на юг в 1937-1938 гг., работа в Бердичеве и станице Аксакайской (близ Ростова-на-Дону) высветляют болотную палитру художника, привнося яркое многоцветие практически локальных цветов – отныне в палитре Ермолаева будут доминировать синий, красный, желтый, белый цвета. Перед войной Ермолаев приходит в литографскую мастерскую, основанную в 1933 году и ставшую поистине экспериментальной Лабораторией с большой буквы благодаря усилиям С.Алянского, Н.Тырсы, Г.Верейского. В подвале бывшего Общества поощрения художеств на Мойке, 83 собрались художники-авангардисты, которым было душно в тисках господствующего соцреализма после ликвидации в 1932 г. всех художественных группировок и образования единого Союза художников, куда согнали всех представителей этой некогда свободной профессии. «Это был своего рода «Остров блаженных», - пишет о литографской мастерской Лев Мочалов, - содружество тихих энтузиастов, главной объединяющей идеей которых являлась идея служения искусству, утверждение принципов авторской интерпретации зримого мира» . Вера Матюх вспоминает, как в литографской мастерской «была организована молодежная группа. Ею руководил Верейский, Тырса и Кругликова. Верейский был по литографии, а Кругликова была по гравюре и линолеуму. Тырса осуществлял общее руководство… Как руководил Верейский? Раз или два в неделю он приносил колоссальное количество роскошной литературы по искусству. И на этих занятиях он все это показывал. Немного говорил, но, в основном, просто показывал. На наши занятия, конечно, приходили и Тырса, и Конашевич, и Рудаков, и другие мастера. Это было очень интересно и очень много нам всем дало» . Годы войны прервали занятия искусством. Борис Ермолаев был мобилизован в октябре 1941 года, попал на Ленинградский фронт, в августе 1943 года был тяжело ранен под Красным бором, после госпиталя встретил победу в нестроевой части. Многие художники не вернулись с фронта, погибли от голода в блокаду (Л.Юдин, Т.Певзнер, И.Ец и др.) После войны Ермолаев возвращается в литографскую мастерскую, где сложилась удивительно творческая и дружеская атмосфера поисков и экспериментов художников-единомышленников. Эту атмосферу как нельзя лучше передают воспоминания Веры Матюх: «Тогда была очень хорошая среда. Вместе работали, дружили, приходили друг к другу домой. Было общее отношение к искусству. Хоть каждый и работал по-своему, и никто не вмешивался в чужое, но было общее, близкое и похожее, отношение к творчеству» (1). Ядро послевоенной мастерской, первую «тройку» лидеров составили А.Ведерников, Б.Ермолаев, А.Каплан. Вокруг них объединились В.Матюх, Г.Неменова, В.Курдов, А.Латаш, А.Якобсон, М.Скуляри и др. На вопрос, была ли у лидеров конкуренция, В.Матюх в интервью 1999 года отвечает: «Никакой конкуренции. Они вместе выставлялись, вместе радовались, вместе принимались выставкомом или не принимались. Кто-то их считал формалистами, а кто-то наоборот считал, что они замечательные художники. Там, где один выставлялся, там и другой выставлялся, а там, где одного не принимали, значит и другой не пройдет. В этом отношении не было никакого разделения. Все уважали друг друга» . Здесь в литографской мастерской в полной мере раскрылся талант Ермолаева – блестящего колориста и, как сейчас сказали бы, тонкого стилиста. В 1950-е в технике цветной литографии он создает большие серии эстампов «Стадион» (1956-1957) и «Деревня» (1958-1961), а в 1960